Звук бьющегося стекла, падающего камня. А после в ушах замирает непробиваемая тишина, и эти несколько мгновений затягиваются до целой вечности, до нескольких вечностей – как всегда бывает в моменты ожидания. А сосредоточение в очередной раз заставляет ощутить его более чем физически – словно бы физически соприкасаясь с каждым мгновением, чувствуя его на вкус – это безумное, чудное ощущение азарта. То, что ради чего стоит жить. То, что делает меня лучшей.
Весенние сумерки еще слишком влажные, по-зимнему серые, островки грязного, не растаявшего снега кажутся в них чем-то иллюзорным, выбивающимся из общей картины, мелькая перед глазами хаотичными белыми пятнами. Я обхожу их, как и лужи вязкой грязи, украшающей подход к двухэтажному дому. Он прячется в цепких ветках старых деревьев, в плетущейся основе плюща, покрывшей фасад, а окна играют тусклым светом – тут же думается о тишине, уюте, семейном вечере. Пожалуй, мне не стоило бы в очередной раз вздрагивать от азкабанского холода, забирающегося мне под мантию – ведь в воздухе нет ни малейшего намека на ветер. Это прекрасный, самый лучший вечер. И он станет еще более потрясающим, когда дело войдет в раж.
– Поменьше о чем-то думай, и смотри в оба, – рычу я на человека, топчущегося в нескольких шагах от меня. Как там его? Смит? Джонсон? Грин? Плевать же я хотела. – Любой неверный шаг, и ты поочередно лишишься каждого пальца, не сомневайся в этом.
Не оборачиваюсь, не смотрю ни на него, ни на ворота, а решительным шагом направляюсь в сторону дома. Он никуда не уйдет, я знаю, как и знаю то, что для моей миссии мне не нужны компаньоны – я привыкла все делать сама. Я не привыкла делиться возможностью быть лучшей, тем более тогда, когда Темный Лорд крайне настроен на лучшие результаты. А как ведь может быть иначе?
Бомбарда сделала свое дело – входная дверь больше не дверь, и образовывает свободных проход в темную прихожую. Никаких защитных заклинаний – грань храбрости, глупости или безумия? Пожалуй, именно так.
Встречаю широкой улыбкой появившуюся на лестнице женщину, и даже ничего не говорю. Кроме негромкого, слегка хрипловатого:
- Relaskio, - заклинание позволяет ей отлететь на несколько футов назад, удариться спиной о стену и выбить из рук готовую ко взмаху волшебную палочку. – Genuretrorsum! – и больше она не встанет.  - Crever crepitants virus! Accio палочка!
Волшебная палочка женщины летит ко мне прямо в руки, я не свожу с нее взгляда, и, конечно же, не перестаю улыбаться.
– Это будет лишь мирная беседа, милая моя, – произношу я, делая шаг в сторону жертвы. – Не сомневайся. Будешь хорошо тебя вести – я даже сделаю вид, что не трогаю твоих отпрысков.
Хочу добавить что-то еще, со второго этажа доносятся еще шаги. Я никак не медлю, а мои рефлексы действуют быстрее меня самой – поднимаю руку с волшебной палочкой, и вверх по лестнице летит фиолетовая вспышка.

Я чувствую запах свежей выпечки и чистоты, магический светильник под потолком излучает не слишком яркий, уютный свет, но мне он кажется уж слишком ярким – кажется, я успела привыкнуть к темноте. Хочется отойти в сторону, не позволяя этим желтым лучам заливать мое лицо, но я никак не потворствую этому желанию – сколько глупых и бессмысленных порывов у меня может быть еще, и сколько из них могут стать препятствиями к моей цели?
Я откидываю назад несколько прядей волос – они как всегда беспорядочно упали на лицо и чуть вскидываю голову. На мне нет ни маски, ни капюшона, как это было некогда раньше, хотя я никогда и не любила скрывать свое лицо – напротив, все должны были знать, что я служу Темному Лорду. Но теперь я могу не выполнять это простое, но столь докучающее требование, теперь и без того все знают о том, что я верна своему господину, и я буду доказывать это снова и снова.
Женщина смотрит на меня, не скрывая испуга: ее большие глаза расширились, прическа распалась от падения, и рыжие волосы упали на лицо. А  я лишь мило улыбаюсь ей, в упор глядя на нее, а крем глаза замечаю, как по лестнице спускается мужчина. Точнее летит, не в силах совладать со своим телом, но упасть не успевает – зависает в воздухе после еще одного ловкого взмаха моей волшебной палочки.
– Не так быстро, хороший мой, незачем так спешить, – отворачиваюсь от женщины, теперь точно также улыбаясь ее мужу. – Скоро и твоя очередь будет. Ты ведь джентльмен, а дам нужно пропускать вперед, правильно? Expelliarmus!
Из его рук вылетает волшебная палочка и оказывается у меня в руках. Я на миг смотрю на нее, после чего засовываю ее за пояс – в компанию к палочке его супруги, и делаю еще один взмах своей, шепча «Inсarcero».
– В любом случае, беседовать я буду с тобой, а она лишь подтолкнет тебя к правильным ответам. Правда, голубка моя? –  я обращаюсь к ней почти ласково, чуть наклоняюсь и провожу пальцем по лицу.
Она отворачивается, морщится, что-то шипит. Когда слышу полное яда и отчаянной храбрости ругательство, я наотмашь бью ее по лицу. Как раз в этот момент слышится звонкий голос со второго этажа, и я непроизвольно выпрямляюсь и смотрю вверх.
– А кто у нас там прячется? – произношу я самым любезным голосом.
– Риона, беги, спасайся! – внезапно орет женщина, и в тот же момент получает еще одну пощечину – теперь обе щеки ее красного цвета. – Беги, дочка, прячься!
Это уже перестает мне нравиться, я чувствую, как медленно во мне закипает  раздражение. Совсем-совсем немного.
– Silencio! – теперь женщина не может ничего сказать, и подобное заклинание настигает ее мужа – я не особо люблю молчаливых клиентов, а значит это лишь временная мера.
– Не слушай ее малышка, спускайся сюда, – говорю я, делая шаг в сторону ступенек. Еще один, и еще. Тихой кошачьей поступью, очень медленно и плавно, для того, чтобы оказаться на лестнице и увидеть на самом ее верху девчонку.
– Что же ты так? Ты ведь не хочешь, чтобы я тебе помогла, да? – качаю головой, поджимаю губы. Разговариваю с ней, как с умственно отсталым ребенком. Но, наверное, она такой и является – раз еще не убежала.
Еще одна ступенька, еще один шаг, еще одно плавное поднятие ноги, и вот, я прямо перед ней. Краем глаза вижу, как женщина на полу корчится, пытается что-то кричать, ползти, но у нее ничего не получается – мое заклинание начало двигаться.
А я могла бы сделать проще – пустить в девчонку Аваду и заняться делом, но разве это красиво? Кому нужна такая работа, которая не приносила бы удовольствия, не позволяла бы себя творчески реализовывать? И действительно, никому. А я Беллатрикс Лестрейндж, у меня никогда ничего не бывает просто.
– Ты ведь будешь хорошо себя вести, не так ли? – произношу я, приблизившись к девчонке почти вплотную. Она стоит на самой верхней ступеньке, я всего на одну ниже. И даже так я выше ее ростом. Улыбаюсь ей, глядя в лицо.
– Я люблю послушных девочек, ты себе даже не представляешь насколько, – поднимаю руку с волшебной палочкой и  безмолвно веду по ней ее кончиком. Без никакой магии. Когда он оказывается у ее подбородка, я заставляю ее лицо поднять своей волшебной палочкой. Одно слово, одно резкое движение – и контактное режущее заклинание по этому горлу.
Моя вторая рука касается ее рук, ведет по одежде – по карманам, в поисках ее волшебной палочки, а когда ничего не находит, я чуть усмехаюсь.
– А тебе не говорили, что тогда, когда в мир возвращается Темный Лорд, маленьким девочкам лучше не расставаться со своими волшебными палочками, пусть они даже и бесполезны? – Чуть склоняю голову на бок. – А теперь ты медленно сделаешь шаг вперед, – отхожу в сторону, но палочку от ее лица не убираю. – И очень медленно спустишься вниз. Со мной естественно. А потом выберешь – с кем из них я буду говорить в первую очередь. Давай, хорошая, шагай…

- А что именно не надо? – мой голос больше напоминает рык, я чуть наклоняю голову, а на моих губах появляется улыбка. Или нет, не улыбка – оскал, так лучше сказать.
Время словно бы замедлилось, я вижу каждый взмах ресниц этой девчонки, мне кажется, словно бы я слышу стук  ее сердца – он отражается в моем сознании, заполоняет собой все пространство. Хотя нет, где-то за стенами дома гуляет ветер – я даже не заметила, когда он поднялся, и сейчас слышится только, как в саду шумят ветки и скрипят старинные деревья.
Девчонка двигается, я нет, стою на месте, пристально наблюдаю за каждым ее движением, за каждое черточкой ее лица, и почему-то от моего взгляда на ускользает совершенно ничего. Я вижу, как она под, поднимает руки, касается меня, и, дракловы подошвы, я пошатываюсь! Конечно же, мне удается удержать равновесие, но приходится отнять от нее руку с волшебной палочкой, чтобы ухватиться за перила и не упасть.
А потом замираю, ровно как и девчонка, смотрю на нее несколько секунд, не в силах вымолвить и слова, а после понимаю, что и выговаривать ничего нет смысла.
- Девочка с характером? – усмехаюсь, и зачем-то облизываю пересохшие губы.  – И с полным отсутствием мозгов!
Свободной от волшебной палочки рукой я внезапно хватаю ее за собранные в пучок на затылке волосы и притягиваю к себе. Настолько близко, что наши лица оказываются в миллиметре друг от друга, что она может чувствовать на себе мое дыхание.
Уже было приоткрываю губы для того, чтобы произнести очередную колкость, но тут же замолкаю. Нет, нет смысла. Лишь мягко улыбаюсь, так, словно бы смотрю на родную и любимую племянницу.
- У меня будет разговор с твоими родителями, милая, а ты стала бы отличным свидетелем – нужен же кто-то, кто смог бы запечатлеть верность и честность их слов, не так ли?
И резко хватаю ее за волосы. Я выше и сильнее ее, и мне ничего не стоит стащить ее с лестницы, пусть даже она и сопротивляется. Мне плевать. Я тащу ее вниз, мимо ее родителей, ее ноги задевают распростершуюся на лестнице мать, а я даже не замечаю. А итоге я швыряю девчонку вниз, и теперь дом пронзают звуки падающего с деревянной лестницы тела. Выглядит все довольно неэтетично, но это лишь сейчас. Я спешу спуститься за ней, чтобы пнуть ее под ребра кованным носком моего сапога. Снова никакой эстетики? Зато девка стонет, а ее  мамаша дергается в конвульсиях. Что может быть лучше?
- А сейчас мы поговорим о некоторых вещах, столь важных для судьбы этого мира, правда невыразимец? – я направляю волшебную палочку на мужчину, шепчу заклинание и он перемещается в зал. Мамаша остается на месте – так лучше.
- Ну что, есть те, кто отгадает, зачем я здесь? Поднимайте руку, прошу!

- Видимо, никто не отгадает, - отвечаю я на собственный вопрос, и голос мой звучит столь разочарованно, словно я мальчишка, которому сообщили, что завтрашний поход на матч по квиддичу отменяется.
Мужчина больше не пытается ничего сказать, упрямо смотрит на меня и молчит, и мне это совершенно не нравится. Ненавижу, когда молчат.Медленно присаживаюсь на корточки, чуть подбирая юбку и склоняюсь над мужчиной. Одной рукой держу волшебную палочку, вторую протягиваю, чтобы погладить его по щеке.
- Я уже говорила, что ненавижу, когда молчат в ответ на мои вопросы, - произношу я с укоризной. - Это по меньшей мере невежливо. Впрочем, наверное, я не слишком ясно выразилась, за это приношу свои извинения. Мне стоило бы назвать тему разговора, поспешу это исправить. Мы будем беседовать о вашей работе. Знаю-знаю, вам запрещают делиться какой-либо информацией, но ведь для меня вы сделаете одолжение, не так ли?
Мужчина отворачивается от моей руки, я же лишь поджимаю губы, резко хватаю его за ухо и поворачиваю лицо к себе, заставляя смотреть мне в глаза. Он снова пытается отвернуться, но я не выдерживаю и с размаху бью его по щеке. На ней тут же остается несколько царапин от моих длинных ногтей.
- Сейчас ты кивнешь и скажешь, что все понял и будешь отвечать на мои вопросы, - снова обращаюсь я к мужчине. Он никак не реагирует, лишь с вызовом смотрит мне в глаза. Я предпочитаю это игнорировать, хотя чувствую, как во мне закипает гнев, что хочется выкрикнуть проклятье в лицо этому ублюдку и впиться в его шею ногтями, чтобы собственноручно разорвать его горло. - Меня интересуют документы, связанные с пророчествами. Те заклинания, которые разрабатывала твоя группа, дабы защитить именно этот зал. Я знаю, что формулы находятся у тебя, и знаю, что только ты обладаешь полной информацией о том, как их взломать или обойти.
Я могу спокойно говорить об этом при всей семье - ведь они не останутся в живых. Ни за что.
И тут же вижу краем глаза, что девчонка ползет в сторону матери. Конечно, волшебная палочка женщины у меня за поясом, это первое, что я сделала, когда пленила ее, но  я не намерена терпеть непослушания. Резко поднимаюсь на ноги, делаю шаг в сторону девчонки и наступаю ногой на ее спину, между лопаток, придавливая к полу. Немного наклоняюсь, даже взглянуть в ее лицо.
- А вот это ты зря, милая, - и снова мой излюбленный в таких ситуациях ласковый голос. А потом резко убираю ногу, наклоняюсь, снова хватаю девку за волосы и рывком поднимаю на ноги. В моих руках она как тряпичная кукла. Такая хрупкая, маленькая, безвольная. Но что-то мне подсказывает, что лишь до поры до времени.
Прижимаю ее к себе спереди, отпускаю волосы и перехватываю шею. Я не такая сильная, чтобы могла сломать ее одним лишь движением, но смогу перекрыть доступ кислорода, к тому же буду делать это очень медленно и мучительно. Мои ногти впиваются в нежную кожу ее шеи, но палочка все равно направлена на ее отца.
- А, может, она мне расскажет что-нибудь и письменах? - интересуюсь я у него. - Вдруг папа посвятил ее в свои дела, чему-то учил?
Издаю хриплый смешок, а моя рука сильнее сжимается на горле девки.
- Скажи мне, милая, и я не буду тебе делать так больно, как могла бы сделать, - нежно шепчу я ей на ухо. Но моя рука вопреки голосу сильнее впивается в ее горло, ногти уже успели поцарапать кожу.
- Давай я тебя разговорю. Или его. Или ее.
Зажимаю палочку между пальцев, прислоняю ее к виску девки.
- Crucio.
Заклинание я прошептала тоже очень ласково. Вот только внутри у меня откуда ни возьмись наступает такая ярость, что я едва могу себя остановить. Еще слишком рано сводить их с ума. Мне нужно их сознание.
Девчонка обмякает в моих руках, и мне становится слишком тяжело ее держать. Отпускаю ее, позволяя свалиться на пол к моим ногам. Смотрю на мужчину.
- Теперь побеседуем, или хотите еще?

Я переступаю через девчонку, как еще совсем недавно переступала через обломанные ветки или лужи с грязью. Даже не замечаю, как наступаю каблуком на безвольно лежащую на полу ее ладонь, и лишь когда чувствую неудобство от этого, отметаю ее от себя ногой, словно бы это какой-то валяющийся на моем пути мусор. Девчонка, кажется, стонет, но я не обращаю внимание. Снова подхожу к ее отцу, направляю волшебную палочку ему в лицо и шепчу:
- Finite.
Усмехаюсь, чуть склонив голову на бок, и внимательно смотрю в его лицо.
- Думаю, теперь ты будешь куда более разговорчивым, так ведь?
В голове проносится мысль о том, что другие бы уже давно стали на колени и стали клясться, что сделают все так, как я прошу, лишь бы я не трогала их, лишь бы я сжалилась над их родными. Но этот мужчина смотрит на меня снизу вверх, смотрит со злобой и с вызовом. Странное дело, это одновременно и раздражает меня, и вызывает чувство азарта. Теперь я понимаю, что всеми силами добьюсь от них ответа, чего бы мне это ни стоило. Очень скоро у Темного Лорда будет вся нужная информация об Отделе Тайн, а эти три ублюдка будут отправлены на съедение могильным червям. Если, конечно, мне не захочится придумать что-либо более изощренное.
- Что ты сказал, я не расслышала? – интересуюсь я деланно спокойным голосом. – Куда я пошла?
Несколько минут выжидающе смотрю на мужчину, после чего с размаху залепляю ему пощечину. Удар получается даже более сильным, чем я могла себе представить, и на щеке мужчины появляется классные след. Вот только рука у меня тоже болит.
- Скажи мне, где находятся пергаменты, - произношу я рычащим голосом. – Прошу в последний раз по-хорошему.
Я не получаю положительного ответа. Моя волшебная палочка касается лба мужчины, и после «Круцио», помещение заполняет крик боли, возможно, душераздирающий для тех, кто не привык это слышать. А я же чувствую, как меня наполняет небывалая энергия, чувствую прилив сил. Мне стоит огромных трудов оторвать волшебную палочку от его лба, после чего слышится его тяжелое дыхание.
- Не передумал, милый? – нежно интересуюсь я.
Позади меня слышится какой-то звук, и я резко оборачиваюсь. Это всего лишь женщина едва смогла передвинуться.
- Какая же я бессовестная, - качаю головой. – Совершенно забыла о тебе и не пригласила на нашу вечеринку. А ведь ты явно хочешь что-то рассказать, чтобы спасти свою прекрасную девочку, так? Иди-ка сюда.
Отменяю Силенцио, после чего присаживаюсь на корточки перед женщиной.
- Давай, я жду, - мой голос снова становится требовательным и не терпящим возражений. – Что ты знаешь о магических формулах? Твой муж явно с тобой поделился, так ведь? Crucio.
Мужчина начинает что-то кричать, и я резко поворачиваюсь назад, отрывая волшебную палочку от его жены, дабы бросить в О’Нила удушающее заклинание. Говорить-то он сможет, зато дышать ему будет очень неприятно.
- Так на чем мы остановились? – я снова возвращаюсь  к женщине. – На вот этой милой девочке?
Мне нужно сделать всего несколько шагов, чтобы оказаться рядом с девчонкой. Она все такой же грудой лежит на полу, ее волосы закрывают лицо. Слабачка дракклова, я ведь, по сути, еще не применяла к ней Пыточное. Ни к кому не применяла его в полной мере. Интересно, насколько меня хватит, как долго я смогу быть доброй и покладистой?
Приседаю на корточки перед девкой, убираю с ее лица волосы, касаюсь кончиками пальцев ее щеки.
- Ты ведь не хочешь, чтобы я тебе делала снова больно, правда, милая моя? – тихо спрашиваю я у нее. Продолжаю гладить по щеке, по ключице, по шее. – И твоей маме, и папе. Пусть укажут на требующиеся мне документы, и я отпущу всех вас.
Запускаю руку в ее волосы, глажу висок, но в то же время поднимаю волшебную палочку второй рукой, касаюсь ее кончиком виска девушки. Перевожу взгляд на ее отца, потом на мать.

- Конечно же, будет, - я утвердительно киваю, продолжая гладить девочку по лицу. На моих губах мягкая улыбка, а кончик волшебной палочки едва касается шеи девочки. Проводит по горлу, но я не шепчу заклинание, так что с ней ничего не происходит. - Твой папочка сейчас все скажет. А ты пронаблюдаешь за тем, чтобы он говорил правду, правда ведь? Ты поймешь, если он лжет и сообщишь мне об этом, так?
Девчонка лежит на полу, и все ее лицо говорит о том, что она вот-вот разрыдается. Выглядит она жалко, и это раздражает меня, вселяет гнев и желание что-либо с этим сделать. Я ненавижу слезы, ненавижу, когда на меня смотрят такими слезливыми глазами. Ее руки пытались сопротивляться. пытались отстранить меня, но разве у нее хватило сил? Ногти едва-едва впились мне в  руку, и за это я только отталкиваю от себя ее ладони, и с самым невозмутимым лицом с размаха бью ее по лицу, задевая нос, разбивая его, как и губу. Затем же снова убираю с лица растрепавшиеся волосы девчонки, нежно провожу рукой по ее виску.
- Ты будешь делать так, как я, скажу, - произношу я твердым голосом, намеренно подчеркивая это "я". - А сейчас ты поднимешься.
Девчонка, конечно же, не двигается, и мне ничего не остается, как схватить ее за волосы и начать подниматься, привставая. Мне плевать, что она испытывает, что будет говорить и как себя поведет, главное, пусть делает то, что я ей скажу - так будет лучше для нас обеих. Когда понимаю, что барышня сопротивляется, я издаю раздраженный рык и с силой дергаю ее за волосы, грозясь просто-напросто вырвать скальп.
- Подъем, я сказала, - резко бросаю я, глядя на девку. Она еще думает сопротивляться?
Пинаю ее ногой, рывком ставлю на колени, и направляю волшебную палочку на девчонку.
- Semiprogunom! – черчу палочкой несколько зигзагов воздухе, на секунду повисает тишина, после чего на теле девушки появляется первый порез - сквозь серую ткань бесформенного платья проступает первая кровь. Я наблюдаю за тем, как пятно расползается по шерстяной ткани и довольно усмехаюсь. - Это заставить твоего папочку говорить быстрее. И встань же ты, наконец, бестолковая дура.
Снова рывком поднимаю девку, заставляя ее хотя бы стоять на коленях.
- Если еще раз упадешь, будет больно, - обещаю я.
Она держится, и я обращаюсь к ее отцу.
- А теперь говори, я внимательно слушаю, - направляю на мужчину волшебную палочку и рычу: - Crucio!
Он даже кричать нормально не может - я не сняла заклятье удушья. Что ж, это будет ему на пользу. Когда, корчась в конвульсиях боли, О'Нил начинает кашлять кровью, не в состоянии дышать, я прекращаю заклинание.
- Anapneo, -и мужчина снова может дышать. - Стоять, я сказала! - Я резко оборачиваюсь к девчонке и рычу на нее, когда она снова грозится упасть, держась за появившийся порез на плече. - Crucio!
Девчонка кричит, снова падает, и я поднимаю ее, когда прекращаю заклинание.
- Теперь будешь стоять и смотреть, - рычу я и поворачиваюсь к папаше: - Veritas!
Я знаю, что он может и будет сопротивляться, но хотя бы немного информации это заклинание мне даст.
- Рассказывай, где находятся документы и как мне их достать.

Кто бы мог сомневаться - член семьи! Конечно же, нет ничего лучше, чем оберегать столь важные данные самой сильной магией - родовой магией, магией крови, которую невозможно разрушить постороннему человеку. Я усмехаюсь - когда это для меня было что-то невозможным? Когда бы я не добивалась того, что мне нужно, не платя за это любую цену? Я знаю, что мне все дозволено, мне стоит лишь протянуть руку и взять, как я делаю это обычно. Пусть порой на это уходило много времени, но так или иначе я оказывалась в выигрыше, и так оно будет и сейчас.
- Молодец, парень, старайся дальше, - резко произношу я, обращаясь к мужчине. - Взять может только член семьи, и что же  дальше? Что делать c материалами?
Он сопротивляется. Я вижу это. Вижу, как судороги искажают его лицо, как он что-то пытается что-то сказать, но тут же затыкает себя, и в итоге издает нечленораздельные звуки, похожие на стоны боли, а иногда напоминающие крики гнева. Что уж скрывать, мне нравится наблюдать за его мучительным сопротивлением, нравится, что у меня есть хоть немного сильный противник, который способен выстоять, допрос которого не превращается в грязь и дерьмо, которые я потом с таким остервенением смываю со своего тела.

В какой-то миг оборачиваюсь и бросаю короткий взгляд на девчонку. С удивлением обнаруживаю, что она все еще стоит на коленях. Едва держится, ее платье окровавлено, а из ноздри течет кровь, но все же она стоит, держится. Небось, не такая слабенькая, какую строила из себя изначально. Снова поворачиваюсь к О'Нилу.
- Не томи, - резко выкрикиваю я, и мой голос больше похож на рык голодного хищника - я внезапно чувствую нетерпение. - Живо, говори, не то...
Внезапно замолкаю, так как что-то цепляется за мою юбку. Делаю движение ногой, пиная вцепившуюся мне в юбку женщину, и у нее слишком мало сил, чтобы противиться этому. Она с беззвучным стоном падает на спину, из разбитой губы хлещет кровь - именно на то место пришелся удар моего тяжелого ботинка.
- Variari Virgis! - из моей волшебной палочки вылетает магическая розга, и удар приходится прямо по лицу женщины, располосывая его, заливая кровь, превращая практически в месиво.
- Ты что-то хотела сказать, милая? - участливо интересуюсь я у женщины, переступая через нее. - Говори, дорогая. Finite.
Силенцио исчезает, а она что-то бессмысленно хрипит мне в ответ. Да что может знать эта тупая домохозяйка?
- Прости, мне не понятно твое блеяние, - произношу я ледяным голосом. - Если не можешь толком ничего сказать, не смей отвлекать меня!
Награждаю ее еще одним пинком - он приходится по почкам, затем возвращаюсь к ее мужу, наступая рукой на кисть женщины. Слышится  хруст костей, и это вызывает со мне странное хихиканье.
- А ну стой! - внезапно ору я, обращаясь к девчонке, которая снова вот-вот завалится на бок. - Не смей падать, глупая соплячка! Или мне заключить тебя в огненную клетку, чтобы ты поджаривалась каждый раз, когда будешь завалиться на бок?
Это не пустая угроза. Увижу подобное еще раз - разведу посреди этого милого домика адское пламя.
- Ну, я жду ответа, - приставляю волшебную палочку к мужчине. Беру его за руку, чуть сжимаю ее, затем же вцепляюсь ногтями в запястье. - Одна секунда промедление - будешь лишаться пальцев. Ну?
Он хрипит, задыхается.
- Recido!
Комнату пронзает нечеловеческий вопль, наполненный болью и ужасом. В ответ я лишь смеюсь и вопросительно приподнимаю брови.
- Что делать с документами? Есть ли у них побочные эффекты для посторонних?
Кажется, из-за вопля я не заметила того, как дамочка снова нашла в себе силы подползти ко мне. Ее рука хватает меня за юбку, я вижу глаза, ненависть в которых перекрывает всю боль. И я резко отворачиваюсь от ее мужа, хватаю кровавленной ладонью ее запястье и отрываю себя.
- Ты мне ужа надоела, сука. Crucio!
В ответ я слышу душераздирающий вопль.
- Ори громче, гадина! Crucio! - прижимаю к ее лбу волшебную палочку, чувствую, как с помощью заклинания из меня выплескивается гнев, переходит в нее раскатами боли. - ГРОМЧЕ! Crucio!! Crucio!
Не знаю, сколько проходит времени, не знаю, орет только она, или ей вторят ее отец и дочь. Вижу, как лопаются сосуды в ее глазах, вижу, как изо рта идет кровавая пена, а я снова и снова применяю к ней заклинание. Она кричит - я смеюсь, она хрипит - я пинаю ее ногой.
- Смейся. - шепчу я ей. - Смейся вместе со мной, моя хорошая девочка, у тебя ведь получится, давай же Crucio!
Она смотрит на меня непонимающим взглядом. Смотрит и пытается кричать, но уже не может - задыхается. Я снова и снова повторяю Пыточное, а она хрипит.
- Давай, родная. Crucio.
Слышу слабое хихиканье. Она смотрит на меня, ее тело содрогается в конвульсиях, а она усмехается. Глаза больше не выражают ни гнева, ни ненависти, ни боли. Взгляд расфокусировался, не выражает ничего. Следующие несколько Круциатусов она оставляет без внимания, лишь тело подергивается.
- Ты мне надоела, - резко бросаю я. Зачем мне еще один Лонгботтом? - Recidо, - веду волшебной палочкой по горлу - не слишком глубоко, но настолько, чтобы она могла истечь кровью.
Под звуки ее кряхтения и попыток в последний раз насладиться дыханием, я переступаю через тело женщины, а, проходя мимо девчонки, я хватаю ее под мышки и поднимаю, не позволяя упасть.
- Теперь ты станешь более разговорчивым, - обращаюсь я к О'Нилу, беря в руки его кисть, уже лишенную мизинца. - Давай-ка, расскажи мне о побочных эффектах.

- Я вас убью.
Бросаю на девчонку короткий, поспешный взгляд. Она едва-едва способна стоять, кажется, что она в любой миг завалится на бок, но держится – видимо, верит моим словам насчет огненной клетки. Признаться, в глубине души я даже жду момента, когда она наконец-то упадет, чтобы окружить ее языками пламени и послушать, как она орет нечеловеческим голосом. Впрочем, до нее я тоже доберусь, еще послушаю, как она будет умолять меня отправиться в Гринготтс и достать для меня эти пергаменты. Еще услышу, как она будет рваться вперед, по собственному желанию, прекрасно зная, что будет в противном случае!
- …женщины из семьи О'Нил!
Драккловы яйца! Что же этот старый хрен молчал! Идиот!
Идиотка ты, Беллатрикс!
Поворачиваю голову чуть в сторону, смотрю на захлебывающуюся кровью женушку этого ублюдка. Годрик ее подери, да она уже захлебнулась, это только еще неостывшее тело подрагивает в предсмертных конвульсиях. Черт! Подхожу к ней, в отчаянии пинаю миссис О’Нил, но, естественно, она никак не реагирует на этот жест. Только ее голова безвольно поворачивается в сторону, а под головой растекается лужа крови.
Именно в этот момент во мне начинает закипать тотальное бешенство. Этот идиот должен был мне сразу сказать, что его жена – ключ ко всему, чтобы я не убивала нужного человека! Резко отворачиваюсь от трупа, в один широкий шаг преодолеваю расстояние между мной и мужчиной – он находится в полубессознательном состоянии. Он закатил глаза, они полуоткрыты, виднеются лишь белки. В уголке его рта запекшаяся кровь, также она хлещет из носа, но он уже никак не пытается с этим избавиться.
- Мы еще не закончили, - рычу я. Делаю движение палочкой и шепчу «Aquamenti», и на мужчину льется порядочное количество воды, смывает с его лица кровь, но не особо способствует его приходу в себя. Хватаю его за волосы на затылке, поднимаю голову, желая заставить смотреть себе в лицо, но невыразимец, кажется, все больше и больше проваливается в беспамятство. В приступе злости и отчаяния я бью его ногой, и небрежно швыряю в него два «Ennervait» - заклинання, которое придает человеку разряд энергии, однако если его использовать слишком много раз подряд, может сломать мозг, как и Круциатус. Сейчас я об этом как-то не думаю.
Когда О’Нил с трудом разлепляет глаза, смотрит на меня мутным, полным боли взглядом, я же резко отпускаю его голову, из-за чего мужчина ударяется затылком о стену.
- Что ты еще от меня скрыл, подонок? – говорю я четко, не громко, однако мой голос больше напоминает рычание голодного хищника. – Говори, сукин ты сын!
В ответ он только сплевывает кровавую пену, прямо мне на юбки, но молчит. Или действительно не может, или не собирается больше делиться информацией. Что ж, мы сейчас проверим.
- Crucio!
Заклинание не длится слишком долго, и я не успеваю сполна насладиться криками невыразимца. Позади меня слышится какой-то шорох, и я оборачиваюсь, разорвав заклинание. Слышу тяжелое дыхание отца семейства, а, меж тем, наблюдаю, как девчонка сползает на пол. Подскакиваю к ней, хватаю ее за волосы, отмечая, что мои пальцы тут же пачкаются в крови – мое заклинание действует отменно, порезы появляются еще и на затылке. Еще не больше получаса, и девчонка потеряет столько крови, что ее жизнь окажется под угрозой. Ладно, этого времени вполне хватит.
- Ты нужна мне, милая, - говорю я нежным и мелодичным голосом, но любой в нем услышит неприкрытый гнев. – Будешь заставлять папашу говорить со мной дальше. Imperio. С каждой секундой его молчания будешь оставлять порезы на своих руках. Когда на руках не останется живого места, перейдешь к ногам.
Достаю из-за пояса небольшую кулуарку с острым лезвием и вручаю его барышне.
- Эту вещь ты никоим образом не можешь применить против меня, усекла? – мои ногти впиваются в затылок девки, я чувствую, как пальцы погружаются в кровоточащий порез на коже головы. – Ты будешь им резать и кромсать саму себя до тех пор, пока я не прикажу остановиться.
Резко отпускаю ее голову, снова возвращаюсь к мужчине, хватаю его за затылок и заставляю смотреть на любимую дочурку.
- Видишь, урод? – шепчу я ему на ухо, держу его за голову так, что он видел то, чем занимается его дочь. – Нравится? Вот что происходит, когда недоговаривают. И это только начало. Самое начало. Crucio.