- Ненавижу! Как же ненавижу! Пусть пропадут пропадом! - вырывается у меня в тот момент, как только я оказываюсь на пороге гостиной Лестрейндж-Холла. Мне почти сразу становится не по себе, но единственное, что сейчас занимает мое внимание - это отвратительная боль в ногах, вызванная этими драккловыми туфлями на высоком каблуке. Кто бы мог подумать, что я, бесстрашная и выносливая Беллатрикс Блэк, спасую перед таким пустяком, как какие-то вычурные босоножки, которые моя мать заказывала у одного из самых, по ее словам, выдающихся, мастеров Франции?! Но это так, и сейчас мне нет дела ни до чего, кроме этих жутких копыт: ни до странного дома, обволакивающего меня со всех сторон своей магией, ни до руки Рудольфуса, по-хозяйски умостившейся на моей талии.
Проходя мимо камина, я останавливаюсь, дабы поочередно разбуть ноги и со всей силы запустить злочастной обувью в камин. Пламя тут же начинает поглощать ненавистные предметы гардероба, а я чувствую, как мои почти мертвые ноги касаются мягкого ковра, которым устелен пол гостиной.
- И нечего на меня так смотреть! - тут же я обращаюсь к Рудольфусу. - Пробыл бы ты почти в сутки в подобном видосе, посмотрела бы я на тебя!
Впрочем нет, лучше бы не думать о нем в таком виде, иначе вечер будет безнадежно испорчен - конечно же, моим весельем. Я позволяю ему снова приобнять меня, дабы вести в сторону лестницы на второй этаж. И даже сейчас почти не чувствую ничего, только то, как ноют ноги, как соприкасаются то с ледяным камнем пола, то ступают на гладкий паркет, то утопают в мягкой ворсе ковров.

А ноги все еще чувствую твердый пол зала, а глаза видят сотни разноцветных бликов, и голова идет кругом, а тело теряет равновесие. Каждый раз рядом оказывались его руки, хотя я то и дело отмахивалась. Отмахнуться от него - привычное дело, порой напоминает рефлекс, чем желание что-либо доказать. Жаль нельзя отмахнуться от взглядов - до сих пор чувствую на себе сотни любопытных глаз, ведь каждому так и хотелось посмотреть на то, как заключается союз между двумя самыми влиятельными семьями современного волшебного мира. А потом за глаза обсудить то, как невеста была слишком бледна, как жених не сводил взгляда с ее декольте. (Между прочим, за эти занятием я заставала его бесчисленное количество раз, и пришлось даже исцарапать ему руку ногтями - чтобы не особо распускал свой похотливый взгляд).
Сейчас никто не обсуждает. Здесь портреты всегда тихие, спокойный, дремлют и не обращают внимание на присутствующих, в отличие от домов  моей семьи, от пристальных взглядов предков Малфоев на стенах Малфой-Менора.
В этом доме вообще все не так, как  у людей. Здесь всегда как-то иначе, я замечала это еще тогда, когда мы приезжали сюда гостить на лето, а сейчас - тем более. У меня нет в голове даже мысли о том, что я теперь  хозяйка этого дома, он кажется мне чем отдельным, чем-то, у чего не может быть хозяев. Когда мои ноги касаются холодного пола, мне кажется, что он двигается подо мной, а еще словно бы чем-то наполняет меня.

В спальне все по-другому. В ней умиротворяющая тишина, которая наконец-то дает мне пережить царящий в голове шум свадебного вечера. Пропади они пропадом, эти празднества! Зато я пережила свой самых худший день жизни.
В спальне горит несколько свечей, сквозь открытые окна в нее проникает свежий ночной запах, а большой камин напротив огромной кровати погашен. Непроизвольно ежусь, хотя здесь приятно. 
Все это время я не смотрю в глаза Рудольфусу. Я не смущаюсь, ни капли, лишь чувствую странное желание ничего не говорить. Как в тот момент, когда я устала и от танцев, и от общества, и мы просто стояли посреди зала, делая вид, что танцуем.
Он смотрит на меня, я чувствую это, и вижу, и мне хочется рассмеяться, как я обычно это делала с Рудольфусом.
- Чего ждал? Когда я наконец избавлюсь от этих гребанных каблуков и не буду одного с тобой роста? - не могу не сыронизировать. Даже начинаю улыбаться во весь рот. Кладу обе руки на плечи друга... вот же нет, не друга. Мужа. Лестрейндж - муж? Вот это уже действительно звучит смешно.
Он целует меня, я не успеваю ничего сказать, только мои пальцы непроизвольно сминают черную ткань его одежды, и мне хочется сделать шаг навстречу, чтобы прижаться к Рудольфусу, но я, как всегда, сдерживаю себя. Даже сейчас я не мог позволить себе попастся на его удочку.
Его руки пытаются справиться с застежками моего корсета. Признаться, с большим трудом. Даже Нарциссе пришлось потратить немалое количество времени для того, чтобы застегнуть на мне их так, как следует.
- Лучше бы массаж ног мне сделал, - шепчу я ему в губы, когда Рудольфус отстраняется, чтобы глотнуть воздуха.
Я чувствую, что дышать мне стало легче - это корсет держится только на одних грудях. Облизываю губы - на них его вкус. Я успела уже досконально его изучить, и все равно сейчас он мне кажется новым. Странное дело, единственные губы, вкус которых мне действительно нравится.
Непроизвольно прижимаю к себе локти. Не от смущения, просто.. так. Как будто бы я не знаю, что сейчас я должна заняться с ним сексом. На самом деле, до этой самой секунды, я вообще удивлялась, как умудрилась не переспать с Лестрейнджем раньше. С стандартном понимании.
- Хотя, зная тебя, это будет нечто совсем иное? - я даже хитро улыбаюсь. Все на свете, лишь не показать дрожащих коленок. И все, что угодно, но только бы не снять с себя привычную броню. Этому не поспособствует даже десяток свадебных балов.
Я не заметила, как чуть отстранилась, и опустила только одну руку, дабы удерживать корсет. Второй еще сильнее вцепилась в ткань фрака Рудо. Смотреть ему в глаза не так уж трудно. Конечно же, нет. Такие же, как всегда - темно-карие, наглый взгляд, только сейчас в нем нечто непривычное. Я видела это прежде, раз или два. Но предпочитала не думать.