Название: Оn a footpath in death part 2
Участники: Bellatrix Lestrange & Hermione Granger
Место действия: Малфой - Мэнор
Время действия: 1997 год
Описание: ты уже совсем не ориентируешься во времени. Ты уже плохо помнишь, когда сюда попала. Все сконцентрировано на том, чтобы было не так больно, чтобы тело начало слушаться тебя, чтобы в голове начали появляться хоть какие-то мысли и с губ перестало слетать еле слышное поскуливание. Ты надеешься, что больше ничего не повториться. Искренне умоляешь всех святых, чтобы о тебе просто забыли и больше не трогали. Ты готова уже расписаться в собственной слабости и знаешь, что, если в твоем присутствии кто-то будет говорить о том, что никакая физическая боль не сравнится с душевной, ты просто-напросто рассмеешься в лицо. Но, когда расстроенное зрение пытается сфокусироваться на фигуре, вошедшей в помещение, и ты смутно узнаешь этого человека, то понимаешь, что кошмар только начинается...
Предупреждения: я просто не советую это все читать
Оn a footpath in death part 2
Сообщений 1 страница 6 из 6
Поделиться12014-02-11 23:06:42
Поделиться22014-02-12 01:10:32
Шум в ушах то нарастал, то сходил почти на нет, доставляя максимум неудобств. К горлу подкатывала тошнота, вызывая сильные спазмы в желудке и, где-то издалека, подкрадывался холод. Он, почему-то, поднимался от лица и спускался вниз по телу. С трудом разлепив глаза, Гермиона попыталась понять, где находится. Последнее, что она помнила, это склонившееся над ней лицо Лестрейнджа и его шепот, от которого сводило все тело судорогой. Помещение перед глазами раскачивалось и представляло сплошное пятно. Однотонное, без каких-либо красок, мрачное и, судя по вертикальным размытым пятнам, с решеткой. Пошевелившись, девушка тут же ощутила, как боль прострелом прошлась по всему позвоночнику. С тихим стоном, больше похожим на шипение, ей удалось перевернуться на спину. Голос она сорвала, кажется, еще вчера. Или позавчера... Впрочем, сколько Гермиона тут находится, она уже не могла точно сказать. Все тело гудело так, будто по ней только что проехал поезд. При чем медленно, при чем несколько раз, останавливаясь, чтобы передохнуть. Закрыв глаза, она мысленно досчитала до десяти и двинула рукой. Пальцы слушались, кости заныли, а значит, эта часть тела, относительно, цела. Глубокий вздох облегчения сорвался в очередной стон. Грудь свело судорогой и гриффиндорка зашлась в сильном кашле. Сворачиваясь калачиком, она пыталась успокоить его, но ничего не получалось. К глазам подступили слезы и ей казалось, что она сейчас выплюнет легкие. Уперевшись руками в холодный пол, на какую-то долю секунды, замерла, пытаясь унять головокружение. Подушечками пальцев она поглаживала камень, радуясь тому, что он, до онемения, холодный. Именно этого сейчас и не хватало. Медленно открывая глаза, с трудом сглотнула и поняла, что встать она не сможет без опоры. Собрав, казалось бы, последние силы, Гермиона медленно переползает к соседней стене и так же медленно упирается в нее руками, стараясь подняться. Перед глазами все плавает, отказываясь складываться в картинку. Четкость отсутствовала и от этого было чувство, что ее сейчас стошнит. Желудок вызвал очередной спазм, но там было настолько пусто, что облегчение тошнота не принесла бы. Останавливаясь через каждую секунду, переводила дыхание. Тело била мелкая дрожь и Грейнджер снова опустилась на ледяной пол, прижимаясь спиной к стене. Просидев в одной позе какое-то время, она смогла придать хоть немного резкости зрению, чтобы понять, что сейчас девушка находится не в той гостиной, а в подвале. Что ж...Это, конечно, не мягкий диван и тепло, но хоть никого рядом нет. Подняв руки, свела брови к переносице, разглядывая окровавленные пальцы и рубашку. Кажется, пальто осталось там, наверху, и, вряд ли, оно целое. Что именно происходило ранее, девушка не помнила. Все смешалось в одно. Было больно. Очень больно.
Рубашка неприятно припало к телу и от этого становилось еще холоднее. Грейнджер понимала, что сейчас она выглядит не самым лучшим образом, учитывая, что даже дышать тяжело, но надо было что-то делать дальше. О том, что ее отпустят не было и речи. Ей удалось ничего не рассказать, кажется, поэтому продолжение может оказаться скорым. В противном бы случае, она была бы уже давным-давно мертва. Хотя, неизвестно, что лучше сейчас.
Очень хотело пить. Хотя бы намочить губы, которые потрескались и пересохли. Во рту ощущалась какая-то вязкость и, сплевывая, Гермиона с ужасом увидела, что это кровь. Поднеся ладонь к губам, осторожно провела по ним, но понять все равно ничего не смогла, ибо пальцы были так и так в красных пятнах. Не нужно было мне его пинать...С этого, вроде, все и началось...А шум в ушах, тем временем, усиливался и картинка перед глазами дрогнула, стирая и без того не четкие очертания подвала.
Отредактировано Hermione Granger (2014-02-12 01:18:21)
Поделиться32014-02-12 15:46:52
– Вот это сюрприз! – смех. Никак не могу его сдержать, да и что лукавить – даже не пытаюсь. Он разносится по тесному подвальному помещению, звучит глухо так, ударяясь о толстые каменные стены, поросшие лишайником от постоянной влаги.
– Поистине, самый приятный сюрприз за последние месяцы, – точно также радовалась моя сестрица в детстве, когда ей подарили пони. (Мне постоянно хотелось свернуть ему шею, но приходилось сдерживаться, дабы после этого полжизни не выслушивать слезы и истерики).
Никак не могу понять – здесь душно или же наоборот, можно закоченеть от холода. Однако во рту у меня пересохло, тело значительно напрягается, а сердце в груди отбивает чечетку. Самое привычное состояние для тех моментов, когда я возбуждена, когда внутри все замирает от предвкушения чего-то незабываемого. В последнее время это стало случаться все реже, и поэтому в данную секунду я радуюсь как ребенок.
Я слышала вопли еще несколько часов назад, когда тщетно пыталась уснуть наверху, но справлялась с безумным желанием спуститься вниз и стать свидетельницей всего веселья. К тому же, не в моих правилах мешать столь увлекательному развлечению, кто бы не заправлял этим прекрасным делом. А в особенности, если расслабиться решил мой дорогой муженек – уж слишком редко он снимает стрессы подобным образом, ему полезно.
– Милая-милая грязнокровка Грейнджер, так ведь? – конечно так. Ее невозможно не узнать. – Это самая прекрасная встреча, правда ведь? Хорошая моя, что же ты так на меня смотришь?
Мой голос ласков – словно бы мать обращается к любимой дочурке, испугавшейся монстра под кроватью.
– Ты не рада? – склоняю голову на бок, и больше не совершаю никаких движений.
А девка… жалкое создание, которое жмется боком к грубо вытесанной в камне стене. Грязные руки сжаты в кулаки, а лоб украшают занимательные узоры из запекшейся крови и грязи – почти произведение искусства. Мой родной постарался на славу.
– Я вижу эти большие круглые глаза, и мое сердце обливается кровью, – качаю головой, а сама делаю медленный, плавный шаг в сторону грязнокровки. Помещение нельзя назвать большим, но есть где развернуться – мало путей к отступлению, но есть простор для фантазии. Как раз то, что мне нужно.
– Ну же, не стоит дрожать, – еще один шаг. Склоняюсь. Не так, чтобы сильно низко, только немного наклоняю голову к девчонке. Рассматриваю ее с нескрываемым любопытством, однако это не мешает мне демонстрировать свое отвращение. Жалкое, жалкое существо, которое одновременно принесло мне столько радости и вызывает желанием мгновенно действовать.
– Но мне совершенно не нравятся твои манеры, девочка, – шепчу я, однако каждое мое слово отчетливо слышно в глухой тишине подвала. – Тебя не учили манерам, родная моя? Не учили тому, что когда приходят гости, следует встать, посмотреть на них, поприветствовать. Учтиво и вежливо. Или вы, грязнокровки, не знакомы с правилами приличного поведения в обществе?
Замирая. Смотрю на нее, буравлю взглядом, на губах застыла улыбка, а правая рука тянется к поясу и накрывает рукоятку волшебной палочки, спрятанной в чехле.
– Встать я сказала! – мой голос повышается невыносимо резко, рука, что еще мгновение назад тянулась к палочке, поднимается, хватает безвольное тело девчонки за грязную одежду на плече и рывком поднимает ее на ноги. Плевать, что они не могут ее удержать. Плевать, что у нее так мало сил. На все плевать.
– Где твои манеры? – рявкаю я на нее, и в моем голосе больше нет ни капли былой милости. – Отвечай, тварь!
Моя рука дергается, и я трясу Грейнджер, с силой прижимаю плечом к стене.
Поделиться42014-02-12 20:53:17
Резкий звуки был подобен пушечному выстрелу. Вздрогнув, как от удара хлыстом, Гермиона приоткрыла глаза. Спасительная темнота отступала и девушка едва сдержала стон разочарования. Там, в темноте, было спокойно и не так страшно. Она честно надеялась, что все мучения на сегодня закончились и ее бросили тут медленно умирать и сходить с ума. Лучше бы вывернули мозги Круциатусами, чтобы не было возможности хоть как-то думать, но Пожиратели Смерти работали медленно, но весьма изощренно. Они могли свести с ума, не прибегая к магии и, надо сказать, это то еще умение. С горем пополам заставив картинку не раскачиваться, как на американских горках, Гермиона застыла, чувствуя, как страх скручивается в тугой узел в желудке и подступает к самому горлу. Пожалуй, сегодня был самый знаменательный день, раз ей была предоставлена такая уникальная возможность пообщаться с Лестрейнджами в квадрате. Вот только, Рудольфус работал целенаправленно и поступательно, точно дозируя боль. И, когда Грейнджер казалось ,что еще чуть-чуть, совсем немного, и она провалится в темноту, он прекращал мучения ровно на столько, сколько требовалось ,чтобы, худо или бедно, восстановить дыхание. Потом начиналось все заново, только с усилением. После столько близкого знакомства с Лестрейнджем переходить на разговор с его женой совершенно не хотелось. Во-первых, сил у нее не хватило даже на то, чтобы встать несколькими минутами или часами ранее. Во-вторых, Беллатрикс не отличается той способностью, какой обладал Рудольфус. Кое-как сфокусировав взгляд на ней, Грейнджер отчетливо поняла, что предпочла бы сейчас захлебываться в собственном крике и сплевывать кровь вон в той гостиной, где они так трогательно и мило общались Лестрейнджем. Вжавшись в стену, девушка напряженно всматривалась в женщину, боясь даже вздохнуть. Кажется, только что захлопнулась крышка ее гроба и надежды на одинокую смерть рассыпались с жутким звоном в ушах. Гриффиндорка чувствовала, как начинает задыхаться от страха, понимая, что сил на какое-то сопротивление у нее нет. Да и глупо было бы это делать, не имея волшебной палочки. Сейчас она искренне позавидовала бы тем, у кого "чистая" кровь. Они смогли бы найти выход, они смогли бы остаться живыми, они бы просто не попались бы в такую передрягу...
Голос Беллатрикс звучал слишком громко, отдавая в висках пульсирующей болью. Она расплывалась перед глазами и, в какой-то момент, Гермиона порадовалась, что Рудольфус довел ее до нужной кондиции, когда плохо видишь другого человека. Она боялась даже шелохнуться, сожалея, что не может слиться с обстановкой подвала. Какого дементора ее сюда принесло?? Вот только времени обдумать у нее не было. Лицо Беллатрикс оказалось настолько близко, что Грейнджер, не смотря на мутное пятно перед глазами, смогла разглядеть черные, горящие восторгом глаза. Содрогнувшись от дурноты, которая подступила к горлу, она с трудом удержалась от желания зажмуриться. Лестрейндж что-то говорила про манеры, про то, как надо себя вести и Гермиона ощутила, как смешок подходит к горлу, после тех картинок, которые рисовало воображение. Она уже представила, как встает, делает реверанс и разговаривает о последних тенденциях в пытках. Сорванное горло не позволяло выдавить из себя ни звука, и девушка смогла только дернуть плечами в молчаливом смехе, понимая, что это уже нервное.
- Нам, грязнокровкам, вообще все это очень далеко, - с придыханием, останавливаясь почти на каждом слове, прохрипела Гермиона, смотря в глаза той, которая пришла, судя по всему, добить ее. Неужели, все таки, проговорилась Рудольфусу? Мелькнула внезапная мысль, но тут же отступила. Ну, не стали бы Пожиратели оставлять ее в подвале, а убили бы прямо там. Выкинули бы тело где-нибудь в районе Запретного леса, чтобы ее там нашли, а потом показывали бы всем, что бывает с теми, у кого грязная кровь. Вот только последующие события произошли слишком быстро. Послышался треск рубашки, ворот больно впился в шею и, всхлипнув, Гермиона оказалась на ногах, заботливо придерживаемая мадам Лестрейндж. Ноги подкашивались и тело колотило уже от откровенного страха. С трудом сфокусировав на ней взгляд, девушка чувствовала, как защипало в носу. Я не буду плакать. Я не буду плакать...Я не буду плакать...Уговаривала сама себя, покусывая губы, чтобы только не разрыдаться прямо сейчас в лицо Беллатрикс.
- Вам оставили всю грязную работу? - прохрипела гриффиндорка, задыхаясь от сбивавшегося дыхания. Говорить так с Пожирателями Смерти нельзя, потому что они все нервные, но это давало хоть какое-то время на передышку и, быть может, она взбесится и заавадит?Тогда и мучится не нужно будет...И пытки закончатся...
Отредактировано Hermione Granger (2014-02-12 20:55:26)
Поделиться52014-03-24 14:19:40
На какое-то время я замерла. Кажется, даже не дышу. Да и время, которое протекает в этой тесной камере по свершено иным принципам, тоже замерло. Я ничего не ощущаю, совершенно ничего, а эта грязнокровка словно бы смотрит на меня совсем из другого мира. Подобно выброшенной на помойку кукле, которая отслужила свое капризной маленькой хозяйке, стала частью хлама, и очень скоро оказалась в куче мусора, где ей самое и место. А после – лежит под объедками и прогнившими тряпками, и беспомощно смотрит на тебя бездушным взглядом. Также и эта грязнокровка – такая же кукла с помойки, мимо которой стоило бы пройти, даже не взглянув. Или наступить на ее фарфоровую физиономию тяжелым сапогом, дабы не смотрела на тебя – не имеет права. Ровно так, как эта грязнокровка не имеет права на существование.
Моя рука постепенно расслабляется, и я выпускаю шиворот грязнокровки из пальцев. Девка падает вниз подобно мешку, хотя, конечно же, она себя таковой не ощущает. Гордая сука.
– У кукол не должно быть гордости, – рычу я, но в то же время мой голос звучит назидательно, словно бы я наставляю непутевую младшую девчушку.
Опускаю взгляд ниже, к своим ногам – грязнокровка не упала на колени, ее ноги только обессилено подогнулись. Я делаю шаг назад, брезгливо поморщившись и смотрю, как она оседает на пол.
– Грязную работу? – переспрашиваю я, медленно наклоняясь к девке. Теперь наши лица на одном уровне, и я в упор смотрю в глаза Грейнджер. – Ну наконец-то до тебя дошло, грязнокровка, что ты – грязь. И нет же, еще хуже грязи. Но правильно говорили, что ты умная, в отличие от других, ты быстро сообразила. Мой муж хорошо поработал.
Я чуть протягиваю руку, легонько провожу кончиков указательного пальца по ее щеке, на которой красуется небольшая царапина, а под ней – запекшаяся кровь. Мой длинный ноготь вновь тревожит затянувшуюся ранку, и сквозь кровавую корочку проскакивают небольшие алые капельки. Я касаюсь их, размазывая по щеке девчонки.
– Странно ведь.. – задумчиво произношу я, разглядываю свои окровавленные пальцы. – Такого же цвета, как у всех, но такая грязная. И теплая. Но пускать ее совершенно не жаль. Даже в радость.
– Быть может, поняла еще что-нибудь? – шепчу я. – Собирайся с мыслями, времени у нас полно, я подожду… ты ведь умная. Любишь думать.
Отхожу еще на шаг от грязнокровки, делаю взмах волшебной палочкой, и рядом со мной материализуется стул с ручками и мягкой спинкой. Вообще-то это должно было быть мягкое и роскошное кресло, но мое нежелание заморачиваться с трансфигурацией сказалось, но мне все равно. Я усаживаю в кресло, закидываю ногу на ногу, и удобнее перехватываю в руке волшебную палочку.
– Ну, Грейнджер, рассказывай, – приказываю.
Поднимаю волшебную палочку, и девушка вынуждена по ее взмаху подняться на ноги, хоть и они явно отказываются ее держать. Сверлю ее пристальным взглядом, чуть склонив голову на бок.
Поделиться62014-07-03 02:17:47
Я уснула ночью глубокой
В страшной чаще, зарывшись в листья,
Среди диких чудовищ голодных,
О своей не заботясь жизни.
Всё равно о ней думать поздно,
Но проклятое чувство долга…
Я уснула, выключив звезды,
Так хотелось упасть ненадолго…(c)
Она устала. Устала по-настоящему и просто по-человечески. Удивительно, откуда только находились силы не закрыть глаза и не погрузиться в темноту, которая сейчас казалась ей единственным спасением. От себя. От боли, которая свинцом растекается по всему телу. От голоса Лестрейндж, который вспарывал кожу одним своим звуком. От этого холодного и жуткого подвала, из которого ей никогда не выбраться. От безысходности, которая все сильнее наваливалась на плечи непосильным грузом. От всего, что сейчас происходит. Гермиона потеряла уже счет во времени. Она понятия не имела, сколько она здесь находится. И не догадывалась даже, сколько ей тут еще предстоит быть. Она прекрасно понимала, что, если она еще жива, значит, ей удалось удержать язык за зубами, но ведь так долго не может продолжаться, правда? Рано или поздно она сломается. Сорвется. Вот только Грейнджер, действительно, не знала. что говорить. Они потерялись с Гарри и Роном уже достаточно давно, учитывая ее пребывание здесь, и она даже не представляла, куда они могут направиться. У нее были идеи на этот счет, но высказать их она не успела. Поэтому сказать она ничего не могла и это усугубляло ее положение, и без этого критичное.
Голос Беллатрикс раздражал слух. Хотелось поднять руки и прижать их к ушам, закрываясь от него, вот только тело ее плохо слушалось, да и преподносить такой подарок Пожирательнице тоже не хотелось. Гермиона уже догадывалась, сколько это вызовет счастья у последней, когда она увидит то, что с девушкой происходит. Ничего и не оставалось, как сжать зубы и терпеть. Молчать и терпеть. И. если с первым она еще кое-как справлялась, то вот второе давалось с трудом. Удар об пол оказался ощутимее, чем предполагалось. Слишком он оказался твердым. Упираясь руками в пол, гриффиндорка переводит дыхание, стараясь не заплакать. Она уже давно перестала притворяться той, кто сможет все выдержать и ничего не боится. Она боялась. До дрожи в руках и спазмов в глотке. Тот, кто говорит, что может вынести все, просто не представляет, как сильно он ошибается. Тот, кто кричит, что он не боится мадам Лестрейндж, тот просто никогда с ней не сталкивался нос к носу, без палочки. Сейчас бы Грейнджер откровенно рассмеялась в лицо тому, кто все это говорит, как и тем, кто считает, что с разбитым сердцем жить невозможно. Чушь! С разбитым телом и вывернутыми мозгами жить куда проблематичнее, особенно, если ты должна еще оставаться в сознании и следить за своими словами, чтобы не сболтнуть много лишнего, что потом обернется боком и тебе, и твоим друзьям.
- С каких это пор приближенные Лорда спускаются на то, чтобы разговаривать с такими, как я? - потрескавшимися губами, смотря затуманенным взглядом в черные глаза Беллатрикс, еле произносит, с трудом удерживаясь в реальности, - или Вы думаете, что Ваши слова меня смогут задеть? - ей даже удается выдавить усмешку. И пусть она выходит слишком кривой, но она получилась же... - простите, что мне приходится расстраивать Вас, но я это так часто слышала от Вашего племянника, что это уже не удивляет. Видимо, воображение на этом заканчивается... - дернувшись от ее руки, только шипит кошкой от боли, чувствуя медный запах крови. В глазах начинает все щипать и Беллатрикс перед ней немного расплывается от, подступивших, слез. Прижав руку к щеке, пытается отползти подальше, боясь дальнейшего разворота событий. Любишь думать. Конечно. Только это и больше ничего. Вот только процесс мышления никак не помогает вылезти из всего этого. Опустив глаза, Гермиона снова начинает изучать пол, который уже знает лучше, чем собственные ладони. Она пытается отвлечься, перебирая в голове составы зелий и значения Рун, но помогает это плохо. Грейнджер даже не сразу поняла, что ее снова подняли на ноги, - я не знаю, что Вы от меня хотите узнать... - осипшим голосом, срываясь на шепот, с трудом фокусирует взгляд на Беллатрикс, - мы с Гарри потерялись и я не знаю, где он сейчас. Я, правда, не имею представления, где он... - едва не плача, облизывая пересохшие губы, - мы даже не успели поговорить о дальнейших наших планах... Я случайно оказалась перед Вашим поместьем. Я_не_знаю_где_Гарри, - глубоко вздыхая, ей удается почти четко произнести эти слова, смотря прямо в глаза Беллатрикс и продолжая перебирать мысленно весь курс Нумерологии.