Свадьба...
Ещё несколько месяцев назад, Люпин открещивался от любых намёков на это событие... Хотя... Нет, не месяцев... Лет. Ремус шарахался от любых возможностей завязать отношения, от любых проявлений привязанности... Совсем недавно мужчина считал, что у него в жизни не может быть любви, не может быть... счастья.
Однако, уже пару недель Лунатик пребывает в состоянии счастливого шока, а на пальце мужчины нашло своё законное место обручальное кольцо.
И как так вышло? Мужчине бы самому понять, как, когда и почему эта ярковолосая девушка успела столь сильно запасть в его душу, столь сильно его изменить, в лучшую, разумеется, сторону. Эйфория переполняла, заставляя забыть обо всём и обо всех... Война? А, пропади всё пропадом, включая эту самую войну! Столько лет провести в вечной борьбе со злом, с угрозой, с собой, в конце концов... Хватит... Имеют же они право передохнуть? Отвлечься...
Ясное дело, никто не давал им такого многообещающего права, но... какая же свадьба без медового месяца? Очевидно, конечно, что разные курорты, который так любят рекламировать маггловские агентства, совсем не вариант для двух членов Ордена Феникса. Только вот, для чего им курорты, когда есть весьма уютный и безопасный домик в лесу, где Люпин провёл долгие двенадцать лет после смерти Поттеров, и, о котором, благополучно забыл с возобновившейся беготнёй Ордена.
Дом был хорошо защищён. В момент создания чар, они, прежде всего, были направленны на то, что бы дом никто не нашёл, ибо в те дни Рем не очень хотел кого бы то ни было видеть. А в данный момент, это было весьма и весьма на руку тем, кому не стоит высовываться и подвергать себя лишнему риску. К тому же, здесь не было никого. Ни одной живой души. И ведь это означало, что они, наконец-то, могут побыть действительно вдвоём!
Стоило им прибыть в дом и освоиться там, как началась совершенно другая жизнь. Счастливая, беззаботная, с частыми улыбками, разговорами ни о чём. Возможно, именно так могла бы выглядеть их жизнь, если бы на улицах не творился всеобщий беспредел. И, признаться честно, Ремус впервые осознал, что за такую жизнь стоит бороться, стоит этого желать и добиваться. Иногда, мужчине казалось, будто время просто остановилось. Да, вставало и заходило за горизонт солнце, да и часы, единственные в доме, на которые, впрочем, никто не смотрел, кажется, тикали. Но время не было заметно. Они были в неком своём пространстве, куда не мог проникнуть никто, способный сломать идиллию.
Да что тут говорить... Люпин даже о полнолуниях забыл. Внутренний зверь, пригретый домашним уютом, угодливо замолчал, свернувшись пушистым клубочком, не желая напоминать о себе счастливым молодожёнам. Иногда, шрамы, оставшиеся на теле, всё-таки напоминали оборотню о том, кто он такой, но, появление рядом Нимфадоры сию же секунду стирало любые пессимистичные мысли из ответственной когда-то головы Рема.
Надо заметить, что Люпин рядом с Дорой всегда менялся. Как только девушка оказывалась на расстоянии вытянутой руки, сразу хотелось обнять, прижать ближе, согреть... Просто подарить ту ласку, ту любовь, что таилась в душе мужчины, но не имела возможности выбраться на протяжении многих лет. А звериная сущность забивалась далеко в угол, не высовываясь более из укрытия подсознания.
И вот, в который уже раз, счастливая пара стояла у окна, глядя на падающий за стеклом снег. Ремус мягко обнимал девушку со спины, ненавязчиво, интуитивно поглаживая тыльную сторону её руки. С одной стороны, хотелось сказать так много, но слов, таких, что бы действительно подходили, наверное, вовсе не существовало ни в одном языке мира. Возможно, именно по этому, в полном молчании оборотень нежно коснулся губами плечика девушки, и лишь потом проговорил:
- Хочешь чего-нибудь? Чаю... - Да-да, конечно... В такие моменты принято говорить совершенно не это, но... вдруг Тонкс действительно хочет чаю?
Губы мужчины дрогнули в весёлой улыбке. Сейчас он не видел выражения лица жены, но почему-то, Ремус был уверен, что и она сейчас улыбается.

Спрашивая про чай, Ремус даже не предполагал, что за этим последует такая странная реакция. Смех Тонкс не мог остаться без ответа, и на лице мужчины появилась широкая улыбка, правда, в глазах мелькнуло удивление. Ну серьёзно, что смешного может быть в чае?
Только вот, стоило прерваться быстрому, но уверенному поцелую, как всё стало ясно. На подоконнике стояли чашки, в коих какое-то время назад находился всё тот же горячий напиток. Данная картина заставила рассмеяться и Рема. Неужели весь этот чай был выпит по его инициативе? И, самое главное, почему он этого даже не заметил?
"Пора завязывать..."
- Нет, милый. Чаю, пожалуй, хватит на сегодня. - Действительно, хватит.
С губ не сходит улыбка. Может быть чаю и хватит, а вот Доры... нет, её не может быть слишком много. Рука мягко зарывается в волосы жены. - Но ты прав, я кое чего хочу. 
Хитрый взгляд девушки столкнулся с вопросительным Люпина. Собственно говоря, оборотень прекрасно знал... ну хорошо, возможно, не знал, но догадывался, какое желание может сопровождаться этим хитрым, лисьим взглядом!
-Хм.. и чего же ты... м-м-м - Да, стоило попробовать поиграть, но затея не увенчалась успехом, так как договорить Ремусу не позволили, прервав его на полуслове поцелуем. Притянув своего ненаглядного и всем сердцем любимого аврора поближе к себе, отвечая на поцелуй и совершенно не желая его прерывать, мужчина безо всякого сопротивления, если сопротивление Нимфадоре вообще было возможно (в чём Лунатик всё чаще сомневался), поддаётся, принимая верное направление - в спальню.
Удивительно, но до "пункта назначения" они смогли дойти без происшествий: все стулья, кресла и прочая мебель стояли на своих местах, не задетые и не перевёрнутые, посуда (включая чашки на подоконнике) остались целы и невредимы. Даже многострадальческий косяк двери не был ими задет! Чудеса, да и только! И это с учётом того, что они не особо смотрели по сторонам. Если быть точнее - не смотрели вовсе, ибо поцелуй продолжался вплоть до момента их "прибытия" в комнату. Собственно, поцелуй мог бы продолжаться и дальше, жаль только, что воздух в лёгких не может быть бесконечным, и прерваться им, всё же, пришлось.
Хотя, надо признаться, не долгим был этот перерыв. Да и как можно было оторваться от мягких губ, с желанием отвечающих тебе, от шёлковых волос, в которые зарывались пальцы, перебирая прядки. Нет ничего удивительного, что, преодолев столько препятствий, кровать никто из молодожён вовремя заметить не успел, или намеренно не стал обращать на неё внимания. "Запнувшись" о сей прекрасный и, безусловно, нужный предмет мебели, они упали на застеленную пастель. Кто кого утянул в это падение сказать было сложно (впрочем, никто против не был) . Сложно было даже различить где чьи руки.
Теперь пришло время Рема демонстрировать хитрую улыбку. Всё так же крепко обнимая Дору, он отстранился, пусть и с трудом, от манящих губ, намеренно медленно опускаясь поцелуями к шее, ключицам. Притяжение становилось физически осязаемым. Рему кажется, или стало действительно жарко? Казалось, воздух начинал нагреваться, и температура росла вместе с возрастающим желанием, которое, в общем-то, было уже весьма ощутимо.
Почти животное влечение, страсть, так и рвались из Люпина. Тело, будто, намеревалось подчиниться лишь инстинктам, чувствам, эмоциям... Разум неумолимо заволакивал туман. Поцелуи становились более требовательными, горячими. Время не имело никакого значения, стеснение и неуверенность давно уже можно откинуть в сторону...

А в окно, бесшумно осветив комнату блёклым светом, заглянула полная луна...

Именно в таким моменты совершенно отключается разум. Он, на удивление и счастье, не нужен, ведь обдумывать нечего. Только чувства, стирающие все грани реальности, останавливающие ход времени, заставляющие забыть всё: где ты, что вокруг тебя и, даже, кто ты сам. И в этой сверхреальности остаются ощущения, словно бы ещё сильнее обострённые.
Обжигающие вмиг прикосновения, оставляющие на коже невидимые глазу следы, поцелуи, готовые перекрыть все пути поступления кислорода в лёгкие... Но даже такая важная, с точки зрения физиологии, деталь, как кислород, а точнее - его отсутствие, почему-то, совершенно не волновала. Признаться откровенно, не только кислород. Не волновало ничего... Всё, без малейшего исключения: погода, люди, война, неясные мысли - это осталось там, где-то в реальном мире, где-то далеко от них. Ремусу казалось, что любой разрыв между  телами, губами, любое ненужное слово сейчас лишние и невыносимые. И, судя по всему, Тонкс была с ним полностью солидарна.
Два человека, по отдельности, существовать перестали с того момента, как была отвергнута идея с чаем, там, в гостиной, что казалась теперь каким-то другим миром. Соединяясь в единое целое, сливаясь в одно чрезмерно чувствительное ко всему существо, жаждущее большего, не принимающее никаким попытки думать и вспоминать, они бы, даже при желании не смогли друг от друга отстраниться. Да и, разве могло возникнуть такое желание?

Сколько продолжалась эта фантасмагория ощущений, никто из них, должно быть, не сумеет сказать. Наверное именно сейчас Люпин понял, как любовь может "сносить крышу". Медленно страсть и огонь перетекали в нежность, сопровождаемую лёгкими, едва ощутимыми прикосновениями пальцев к волосам жены... Жаль, что Рем не может сейчас увидеть их цвет...
Больше всего хочется просто провалиться в крепкий и сладкий сон, прижав крепче самое дорогое сокровище, самого родного человека...

Но к огромному изумлению и внезапному ужасу, Лунатик почувствовал, что-то кроме приятной тяжести в теле. Это не усталость, это ноющая боль, набирающая постепенно силу, заставляя поморщиться. Нет, такого от любовного порыва быть не может, определённо... И стоило лишь открыть глаза и заметить, как лунные лучи призрачным покрывалом окутывают комнату, чтобы моментально выйти из невероятной иллюзии самообмана. Полнолуние... Рем впервые забыл о полнолунии, и это была роковая ошибка.
В мгновение ока он отстранил от себя Нимфадору, стараясь сделать это как можно мягче. Не факт, что получилось, но прежде всего нужно обезопасить именно её. Времени спуститься в подвал или, хотя бы, выйти  из дома - нет. Тело уже сводило судорогами.
"Зелье... какой же я дурак! Полнолуние... Как я мог... Я не имел права забывать!" - лихорадочно билось в проснувшемся разуме, но что толку?
- Уходи... - Голос дрожащий и срывающийся. Пусть будет звучать приказом, пусть как  угодно и что угодно, только бы не навредить ей... Его Тонкс, милой Тонкс... - Прошу... скорее...
Послышался хруст костей. Трансформация, подгоняемая блёклым светом полной луны, не заставила себя должно ждать.
"Уходи, уходи, уходи же..." - твердил внутренний голос, обращаясь к супруге, но с губ уже не слетала членораздельная человеческая речь. Как и обычно, ежемесячно, тело, повинуясь приказу ночного светила, преображалось. Ломались и преображались кости, превращая человеческое тело мужчины в тело зверя. Либо, искажённое болью, стало мордой волка. Зубы превращались в острые как бритвы клыки, руки - в снабжённые когтями лапы. Тело обрастало густой серой шерстью.
Спустя несколько минут, когда отчаянный человеческий крик сменился звериным рыком, на месте Ремуса застыл оборотень. Какое-то время человеческий разум ещё главенствовал в этом существе. Старался загнать волка в клетку и запереть за ним дверь подсознания, но у него ничего не вышло, монстр вырвался наружу, глаза оборотня распахнулись, тонкие зрачки были направленны прямо на стоящую перед ним девушку, а в голове волка лишь одно:
"Жертва... Кровь!"
Клацнули сильные челюсти, и первый шаг в сторону намеченной, пока ещё единственной жертве был решительно сделан, сокращая расстояние между хищником и его добычей.

Зверь был уже готов к прыжку. Крупное тело сгруппировалось, лапы, оснащённые когтями, вполне способными  вспороть человеку грудную клетку, жёстко опирались на деревянный пол, дабы, спустя какой-то миг, мощнее оттолкнуться, совершить последний роковой прыжок. Глаза оборотня неотступно следили за намеченным желаемым объектом.
Ремус, а если быть точнее то создание, что сейчас было вместо него, чувствовало запах жертвы, с готовностью и наслаждением, с каждым вздохом.
"Кровь, сладкая... тёплая...". Зубы клацнули снова, соединяясь в оскал, явно не предвещающий ничего хорошего.
- Римус. Спокойно. Это, я, Дора. Тонкс.  Все хорошо. Это я. Я не обижу тебя.
Слова, как чужеродные звуки врезались в сознание волка. Ему была чужда человеческая речь, и вообще, всё человеческое. Чего хочет эта странная девчонка? Что она пытается таким образом сделать? Отогнать его? Глупые, глупые людишки! Он не хотел даже вдумываться в эти бессмысленные сочетания звуков.
Хотя, при звуке этого голоса человек, запертый сейчас в темнице своего же подсознания, забился с новой силой, стараясь взять верх. Но куда уж там? Зверь, ждавший целый месяц, ждавший свободы, крови, должен вновь уступать место двуногому созданию? Бред! Этот человеческий порыв лишь сильнее разозлил волка. Его движения стали более резкими, быстрыми. Он уже предвкушал, как зубы вонзятся в мягкую кожу, как на языке вновь появится долгожданный металлический привкус человеческой крови. От одной только мысли, столь удивительной и прекрасной, хотелось облизаться и поторопиться с выполнением предполагаемого плана. Зачем медлить, если всё, что нужно для счастья так близко?
Паника, что сейчас плотным покрывалом окутывало девушку, стоящую перед оборотнем, только сильнее раззадоривала его. Должно быть, будь он человеком, или, будь он хотя бы немного на него похож, он бы рассмеялся. Но сейчас из горла вырывается утробный рык, что становился всё громче и страшнее. Приятно чувствовать то, что ты превосходишь этого простого человечишку по силам...
Но, как оказалось, не всё достижимо, что близко. Наверное, не стоило волку так увлекаться игрой в гляделки, стоило сразу со всем покончить, но... ведь это совсем неинтересно. Дело ясное - он дал возможность жертве убежать, несмотря на то, что он быстрее, несмотря на то, что он готов был сомкнуть челюсти на её руке... или ноге... да, впрочем, не важно, на чём именно! Слишком поздно он совершил прыжок, и вместо сладкой мягкой плоти, он влетел в дверь, оставив на деревянной поверхности борозды от когтей.
Данный расклад привёл монстра в ярость. Ярость, при которой хочется крушить всё вокруг, рвать, убивать. Он кинулся на дверь, чувствуя за ней всё тот же желанный до невозможности запах.
"Как посмел, человек!? Ты никуда не уйдёшь... Я слышу тебя... чую тебя, твой страх!"
К великому сожалению, зверь не умел говорить. Вместо всех слов раздался вой. Во имя луны, к луне, к этой бесчувственной и холодной Королеве, чья власть сейчас была всем, всем, что чувствовал волк, кроме, разве что, невероятной жажды крови и желания растерзать эту наглую жертву, так бесстыдно сбежавшую сейчас, в единственную ночь его свободы.
"Неужели ты думаешь, что меня остановит какая-то деревянная перегородка?"
Оборотень продолжал кидаться на дверь. Никакие предметы мебели его больше не интересовали. Возможно, не будь где-то там, за пределами комнаты человека, он бы и кровать на зуб попробовал, и комод на прочность проверил, но только не сейчас, только не тогда, когда он может добраться до вечной звериной мечты, которую всё время ломал проклятый человек!  Но не сегодня.
Нет ничего удивительного, что дверь выдерживала не долго. Острые когти и клыки довольно быстро превратили дверь в растопку для камина, а оборотень вырвался из спальни, останавливаясь и принюхиваясь. Человек, без всякого сомнения, всё ещё был в доме. Ему некуда бежать, даже на улице волк с лёгкостью догонит эту девушку, чей запах опьяняет сильнее любого человеческого алкоголя.
Медленно, но решительно существо, которым дети пугают своих детей, двигалось точно по следам девушки. Человек внутри затих, то ли от отчаяния, то ли из-за невозможности что-либо сделать, но, в любом случае, зверя это более чем устраивало. Правда, надо признать, жертву он недооценил. По пути к цели ему пришлось сломать ещё несколько дверей. Глупо скрывать и то, что из-за агрессии в сторону дверей, волк успел нанести себе несколько ссадин, оставив небольшие кровавые пятна на стенах. Но это была такая мелочь для волка, вышедшего на охоту.
А запах становиться всё яснее, ближе... Только вот, очередная дверь уже не на шутку раздражает, злит...
"Глупые создания... разорвать!"
Управляемый лишь инстинктами, волк кинулся на последнюю, разделяющую охотника и жертву дверь. Уже через пару минут в дереве образовалось небольшое отверстие, куда с лёгкостью могла пролезть волчья пасть, продолжавшая грызть и ломать зубами бесполезную перегородку.
"Я тебя нашёл..."

Каково же было изумление волка, если подобное определение вообще к эмоциям зверя подходило, когда он не обнаружил желаемого за дверью! Он уже успел поверить, что нашёл, что сейчас эта девчонка уже не сможет от него убежать, но пространство очередной комнаты было пусто, лишь открытое окно, в которое рвался холодный ветер с улицы, давал понять - снова человек оказался умнее.
Это было немыслимо! Невозможно и несправедливо! За такой поворот событий в полной мере расплатился кухонный стол, ножки которого легко поддавались ударам когтистой лапы. Хотелось всё ломать и крушить, целостность предметов в доме совершенно не волновала разозлённого донельзя зверя.
"Разорвать!" - стучало в голове желание. Из груди рвался громкий вой, уничтожающий звенящую ночную тишину.
Возможно, волк бы уже успокоился, как бывало обычно, ведь все предыдущие полнолуния, даже проведённые без зелья, чудовище, вырвавшись из человека, довольствовалось тем, что кусало и царапало самого себя, но не сейчас. Этот запах, заставляющий крушить всё вокруг, манящий, невероятно приятный... Челюсти сводило желание вцепиться в сладкую плоть. Нет, он не мог успокоиться, сдаться. Сдаваться - удел человека, а волк очень сильно злился, когда что-то человеческое превосходило животные инстинкты.
И несчастный кухонный стол продолжал бы страдать, превращаясь в гору щепок, если бы не хруст снега где-то над головой. Чуткий слух оборотня моментально уловил звуки шагов, и шаги эти, безо всякого сомнения, принадлежали человеку: ни один зверь или птица не смогли бы ходить так, тем более по крыше.
Волк кинулся к окну, правда, довольно быстро понял бессмысленность этого действия. Конечно, он мог бы с лёгкостью выпрыгнуть на улицу, но какой в этом был бы толк? К огромному сожалению, эволюция не даровала оборотням крылья. К сожалению для оборотней, ясное дело.
Каким образом доставать свою добычу с крыши - совершенно непонятно. Со злости зверь принялся за уничтожение стульев. Злость, казалось, бежала по венам вместе с кровью. Жажда убить, растерзать росла с каждой секундой этой ненавистной и раздражающей игры в догонялки. "Я всё равно поймаю тебя!" - продолжал рычать волк, скаля зубы и оставляя на полу и стенах отметины от когтей. "Я достану тебя... разорву". Как жаль, что человек не способен расслышать всё это в громком утробном рычании.

Возможно, останься намеченная жертва на крыше и пережди она там ночь, ей удалось бы обеспечить свою безопасность, однако что-то помешало ей это сделать. Зверь, жажда крови которого утихать совершенно не собиралась, как раз начал разрывать кусок сырого мяса, оставленный на полу. Конечно, это не тёплый сопротивляющийся человек, но для временного утоления голода подойдёт. Но громкие звуки наверху отвлекли волка от этого увлекательного занятия.
"Глупые людишки..."
Не теряя ни секунды, более не тратя времени на ожидание, монстр рванулся туда, откуда, собственно, и начинал свой путь. Никогда ещё у оборотня не было столь насыщенной и напряжённой ночки, хотя, если подумать, никогда ещё оборотень не вёл охоту на человека. Глупый двуногий, запирающий его в своё тело, не позволял так разгуляться зверю. Он даже жалкого кролика не всегда позволял убить! Как же сейчас оборотень упивался своей властью над этим никчёмным существом... Над человеком, не над кроликом. 
Как ни странно, в одно лишь мгновение всё потеряло смысл: и мебель, не полностью ещё разрушенная, и недоеденный кусок мяса, что валялся теперь среди останков стола и стульев. Существовал только изумительный человеческий запах, который становился всё чётче и сильнее, когда волк приближался к вернувшейся в дом девушке. То и дело волк шумно втягивал носом воздух, рычал, плотоядно облизываясь... пока что-то острое не вонзилось в лапу зверя.
Возмущённый вой волка дал понять всему дому, что с рук это жертве не сойдёт. Как оказалось, "ловушки" были по всему коридору. Они, несмотря на попытки оборотня идти осторожно, вонзались в кожу, царапали, причиняя пусть не сильную, но такую противную боль. Все инстинкты вопили - не стоит продираться сквозь дебри острых предметов, и лишь жажда толкала монстра вперёд.
Когда гвозди и вилки закончились, хвала бесчувственной луне, оборотень прошёл в комнату, ведомый невыносимым желанием почувствовать на языке сладкую кровь. Запах стал опьяняюще сильным, значит, источник сего запаха был совсем близко. Волк прошёл глубже в комнату, щепки порушенной мебели причиняли ощутимое неудобство, когда изрезанные лапы опускались на пол, оставляя красные следы, кажущиеся в темноте чёрными.
Зверь чувствовал, что власть Луны скоро будет свергнута солнцем. Совсем скоро наступит рассветный час, и волк будет вынужден снова уступить человеку, но он должен успеть до утра полакомиться свежей плотью.
Оборотень уловил шорох позади себя.
"Теперь никуда не уйдёшь..."